Дневник для Марты.

Дневник для Марты.

Он не знал почему так назвал его. То ли дело было в марте, то ли кого-то звали Мартой. Кого? Когда?
Врачи говорили, что память к нему может не вернуться. После таких потрясений это редкость. Что это было за потрясение он тоже не помнил. В памяти всплывало только одно- она идет впереди, потом поворачивается к нему лицом и протягивает руку. Дальше сильный толчок и темнота.
В истории болезни было указано, что его нашли случайно. Собаки охотников почуяли что-то и лаяли у огромного дуба. Снизу его было не видно. Он сидел высоко в ветвях. Забраться самому туда было никак. Его снимали спасатели с вертолета и привезли в клинику. При нем не было никаких документов или чего-либо, что могло навести на след его прошлого.
В клинике он вел себя спокойно. С интересом наблюдал за обследованиями, отвечал на какие-то тестовые вопросы и с удовольствием взялся поливать цветы в больничном коридоре.
Ему выдали пижаму и халат взамен его изорванной одежды. Переодеваясь он достал из кармана джинсов коробочку, в ней что-то шуршало. Он положил ее в карман халата и никогда никому не показывал, даже спал с ней.
Недавно он попросил толстую тетрадь. Ему ее дали. Он написал на обложке «Дневник для Марты» и отложил в сторону.

«В городе дождь. Пахнет кофе и свежей писчей бумагой. В стекло бьется какая-то мошка. Нет, не мошка, кто-то крупнее. Садится на куст бонсай. Есть в бонсай все-таки что-то игрушечное, детское, сказочное. Подходишь и сразу чувствуешь себя Алисой или Гулливером.
На кусте сидела божья коровка. Ну и зачем ей в дождь? Погибнет. Хотя, выбор за ней. Открывается окно, путь свободен. Решай. Жучок важно пролетев всю длину подоконника, подползает к краю, сидит там некоторое время и возвращается обратно на куст.
То-то же, опасно там. Только чем же кормить-то? Ну, да ладно, что-нибудь придумаем.
Он оставляет окно открытым на случай если у божьей коровки изменится решение и садится за стол. Писать. Надо писать. Он долго заставляет себя взять ручку и вывести первое слово. Потом все льется само, поток ощущений и видений несет как река. Надо только успевать записывать увиденное.
Телефонный звонок отвлекает от дела. Он встает и берет трубку. Никак не научится класть телефон рядом, чтобы не бежать к нему во время звонка.
-Алло… Ты опять не сможешь приехать? Ну, что ж, я же понимаю. Да, у меня все хорошо. Нет, не болит..почти.
Он садится и пытается продолжить. Но уже сосредоточиться трудно. Дважды в одну и ту же реку войти никак, да и несбывшиеся надежды мешают углубиться в поток.
-Она не приедет. Там опять какие-то дела и проблемы. Сколько мы так уже? Год? Больше. Опять буду ждать. Ждать, но все равно же мы вместе. Вместе?
Этот вопрос периодически возникает с какой-то болезненно-яркой вспышкой.
-Ну, конечно, вместе. Что за мысли?
И он все-таки заставляет себя продолжить работу.»

По ночам дежурный врач осторожно входил в палату к больному. Брал тетрадку и читал написанное. Это не было подсматриванием за личной жизнью, которой и быть не могло у потерявшего память и себя. Это был интерес врача, исследователя. Почувствовать ту точку, от которой надо отталкиваться при лечении. Найти ту нить, которая выведет из лабиринта забытья.
Врач делал фотографии страниц и оставлял тетрадь там же на тумбочке у кровати. Из-под одеяла иногда слышался шорох. Но пока ни один, даже ночью, пока больной спит, не решился взять коробок и посмотреть что в нем. Хотя точка и нить могли находиться и там.

«Булыжная мостовая с выпирающими камнями была похожа на шкуру дракона. Но это не выглядело сказочно. В этом городе все было реальным, ощутимым, осязаемым. Любая фантазия вдруг за углом становилась явью. Он любил свой город, но гулял редко. Наверное потому, что много мечтал. А не все мечты так же волшебны наяву. Поэтому путь его обычно лежал в магазин за продуктами, да иногда он отклонялся от привычного маршрута и позволял себе сделать небольшую петлю, наблюдая по дороге за птицами и жуками, которых он любил и за людьми, которых он сторонился.»

Утром врач заглянул к нему:-За вами теперь будет закреплена медсестра. Она у нас новенькая, будет вести вашу историю болезни и попытается помочь вам что-то вспомнить. Ее зовут…
Он резко поднял голову, останавливая:-Я знаю как зовут. Но я буду звать ее Марта.
Врач помолчал, пожал плечами и вышел.
Он подошел к медсестре. Достал из своего кармана коробок и протянул его:-Это твое.
-Что это?,-опасливо спросила она?
-Не бойся, просто возьми, я скажу потом что надо делать,-и, помолчав, добавил-а еще скажу как тебя зовут.

-Может вам принести что-нибудь,-спросила у него сестра, когда он в очередной раз рисовал в тетради какие-то невидимые линии обратной стороной карандаша.
-Что?,-спросил он.
-Не знаю, ну, марионетку, например. У меня есть дома.
Он посмаковал это слово губами как бы проговаривая про себя и согласился:-Я не знаю что это, но неси.
-Это кукла, она у меня с детства, я с ней любила разговаривать,-объяснила медсестра.
-Да, разговаривать нужно только с куклами, они настоящие, они понимают,-резюмировал он и окончательно согласился,-неси.

«-Ты сможешь. Ты просто взлетишь и все.
Голос звучал и мешал работать, спать, думать.
Что это было он не мог понять, а потом и перестал пытаться. Он просто принял-он сможет. Хотя сначала возражал, пытаясь вести диалог с голосом:-Я не умею летать, я же не жук.
-Никто не знает кто он и что умеет. Каждый умеет многое, просто боится.
-Я не боюсь,-спорил он, но голос не давал лазейки для победы в споре:-Боишься. Ты же боишься других миров. Ты создал для себя свой. А полет- это путь в другое.»

Медсестра приоткрыла дверь в палату. Он стоял посередине, поворачиваясь вокруг себя. В руках были нити от куклы. Кукла ходила по кругу, а он приговаривал:-Или тебя ведут, или ты идешь сам. Другого не бывает. По другому путаются нити.
Она тихо закрыла дверь, чтобы не мешать и вспомнила, что в детстве у нее тоже путались нити от марионетки.

«-А можно узнать есть ли у тебя имя?,-поинтересовался он как-то.
-Узнать можно, имя есть. Оно одинаково в ту и другую сторону.
-И какое же?,-он хотел получить готовый ответ.
-Мои две буквы есть в твоем имени. Я же сказала, что я часть тебя. Да и разве сейчас дело в именах?
Его звали Андрон. Он долго пытался конструировать имя для голоса. Возникащие сочетания РОланда, НОнна или даже ДОнна явно не подходили голосу и он оставил эту затею.»

-Мне нужна туалетная бумага,-сказал он медсестре, когда она заглянула к нему вечером.
-У вас же есть,-пыталась возрасить она.
-Мне нужна желтая, с запахом ромашки.
Через некоторое время медсестра опять приоткрыла дверь в палату:-Вот вам ваша бумага, еле нашла. Чем вас обычная-то не устраивает?
-Это не мне, это туда, в коробок. Она любит ромашки,-сказал он.
У медсестры округлились глаза:-Что, весь рулон?
-Нет, просто кусочек. Если тут нет ромашкового луга, пусть будет хоть запах, хотя лично я не люблю заменители,-ответил он и добавил:-Пора спать. Кажется уже скоро. Ведь я же забыл, потерялся.
Медсестра не стала уточнять что именно забыл и кто потерялся из опасения совсем запутаться в кажущейся бессвязности.

«-Когда надо лететь?,-спросил он как-то.
-Я скажу, только не раньше. Сначала надо потерять себя,-учил голос.
Тон был всегда мягкий, но настойчивый. Ему представлялась молодая женщина, почему-то в белом. -Как банальный ангел,-как-то подумал он,-и спросил,-а ты кто?
-Я часть тебя. Та часть, которая пустовала, потому что не пришло время. Ты был не готов потеряться.
-А сейчас я готов?,-спросил он.
-Почти. Но один ты вряд ли справишься.
Эти слова задели его и он решил сделать все сам.»

«Он лез все выше. Руки скользили по мокрым листьям. Но он упорно старался забраться. Наконец в кроне показался свет, он понял, что дополз, что это вершина.»

Он встал рано. Солнце светило в окно. Он подошел к нему. Постоял задумавшись. Потом, как-будто что-то вспомнив, быстро вышел из палаты и подошел к медсестре:
-Я обещал сказать тебе твое имя. Ты- Анна,-он взял ее за руку и потянул за собой,-пойдем, нам пора. Теперь у меня все получится.

Утренний обход недосчитался двоих. На своем рабочем месте не было новенькой медсестры и палата с потерявшим память была пуста.
На столе медсестры лежал тот самый коробок. Его открыли. Божья коровка расправила крылья и вылетела в окно.
В палате у больного на тумбочке была тетрадь «Дневник для Марты». Слово «Марты» было перечеркнуто. Врач раскрыл тетрадь. Там были просто бессвязные слова:
«Мороженое, якорь, колесо, пыль под диваном, желтая туалетная бумага, дракон, дверь…
Они повторялись в разном порядке. Все остальное свободное место было разрисовано одуванчиками, облаками и божьими коровками.

Их искали везде. Прочесали всю лечебницу, город и лес. Все впустую. Они пропали, как пропал и старый дуб, на котором когда-то его нашли. Вместо него была огромная облачная поляна одуванчиков. Казалось само небо спустилось туда. А над поляной летали божьи коровки.

Share and Enjoy:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Яндекс.Закладки
  • Сто закладок
  • Одноклассники
  • Blogger
  • RSS
  • Блог Я.ру
  • Блог Li.ру
  • Live
  • MSN Reporter
  • PDF

Комментарии запрещены.